• Вход
• Регистрация
• Забыли пароль?

Певцом русской природы называли современники художника П.И.Петровичева. Действительно, его лирические пейзажи служат украшением многих художественных собраний нашей страны. Однако с неменьшим успехом можно было бы назвать Петра Ивановича и певцом старинных русских городов. Стоит лишь услышать его имя - и память вызывает из своих тайников прекрасные картины с изображением древнерусской архитектуры: величественные соборы Ростова Великого и Ярославля, культовые и гражданские постройки Владимира, интерьеры новгородских церквей. Интерес к древнему зодчеству возник у Петровичева еще в раннем детстве. Уроженец Ярославской губернии, он провел свои детские годы в Ростове Великом в окружении великолепных храмов Древней Руси. И впоследствии, будучи известным художником, прошедшим школу Левитана, участником передвижных выставок и активным деятелем Союза русских художников, он постоянно путешествовал по старинным русским городам, архитектура которых вдохновляла его на создание замечательных полотен.
Не обошел художник своим вниманием и Кострому. Несколько раз в период с 1904 по 1914 гг. он посетил этот древний волжский город. В результате его творческое наследие обогатилось такими произведениями, как "Кострома. Собор", "Площадь Сусанина в Костроме", "Ипатьевский монастырь". Картины под этими названиями известны в нескольких вариантах и хранятся в различнных областных художественных музеях, а также в собрании семьи художника. Государственной Третьяковской галерее принадлежит известная картина "Ледоход на Волге" (1914 г.), где также присутствуют костромские мотивы.
В этой заметке мне хочется познакомить читателей с еще одним вариантом картины "Площадь Сусанина в Костроме", в атрибуции которой мне довелось принять участие. Это не какое-то известное ранее произведение мастера, отысканное в частной коллекции или в антикварном магазине. Оно долгие годы входило в основную экспозицию Тверской картинной галереи под совершенно неправильным названием, которое даже было воспроизведено на открытке. Именно эта репродукция и натолкнула на мысль о неверном наименовании картины.
Сейчас уже трудно сказать, чем мне не понравилось напечатанное на открытке название "Базарный день. Владимир на Клязьме". Возможно, торговые ряды, изображенные на картине, показались более похожими на костромские, чем на владимирские; возможно, диссонанс между названием и изображением вносил высокий берег на заднем плане (у того, кто бывал во Владимире, наверняка остались в памяти широкие пойменные луга на правом берегу Клязьмы). Так или иначе, в душу закралось сомнение, а, как известно, оно - первый шаг на пути к истине.
Ошибка на открытке! - промелькнула первая мысль. К сожалению, такое в моей многолетней практике коллекционера-филокартиста встречалось нередко. Поэтому первым этапом исследования стал вояж в Тверскую (тогда еще Калининскую) картинную галерею (для москвича это не проблема). Однако картина экспонировалась под тем же названием, что было напечатано на открытке. Пришлось обратиться к специальной литературе. Интересную "информацию к размышлению" дало мне изучение каталога Калининской картинной галереи и списка произведений П.И.Петровичева.
Во-первых, оказалось, что в 1939 году картина поступила в галерею из частного собрания под названием "Базарный день" без какого-либо упоминания о Владимире на Клязьме. Во-вторых, в 1913 г. (год создания картины) П.И.Петровичев работал не только во Владимире, но и в Костроме. Косвенным доказательством в пользу Костромы явился и тот факт, что ракурс изображения взят с какой-то верхней точки, определить которую помогла старинная фотографическая открытка с изображением несохранившегося памятника Ивану Сусанину. В левой части этой открытки видно здание с вывеской "Гостиница", находившееся как раз напротив рядов. Поэтому с большой долей уверенности можно предположить, что набросок этого городского пейзажа сделан из окна гостиничного номера, размещавшегося на втором или скорее, третьем этаже здания.
Интуиция подсказывала, что на картине изображена центральная площадь Костромы. Однако эта моя гипотеза не имела под собой никаких документальных оснований. И поэтому, чтобы окончательно рассеять сомнения, я обратился с письмами в краеведческие музеи Костромы и Владимира. Надо ли говорить о том, с какой радостью забилось мое сердце, когда две недели спустя я прочитал ответ ученого секретаря Костромского музея С.В.Павловой, что на открытке изображена площадь Сусанина в Костроме: Большие Мучные ряды, церковь Иоанна Предтечи и Александровская часовня! Через несколько дней пришел ответ и из Владимира. Заместитель директора музея А.А.Тенеткина сообщила, что изображенные на открытке площадь и окружающий пейзаж ничего общего не имеют с видом Владимира в районе торговых рядов начала ХХ века.
Сомнений больше не было: местом действия на картине была Кострома. Теперь оставалось довести результаты исследования до сведения сотрудников Калининской галереи. Однако по различным причинам, среди которых не последней была защита чести мундира от посягнувшего на нее любителя-филокартиста, переатрибуция этого полотна затянулась на долгих четыре года, и только в январе 1989 года, после вмешательства известного журналиста Е.В.Кончина, в научный паспорт картины было внесено ее истинное название: "Площадь Сусанина в Костроме".
Этот случай, когда открытка смогла помочь в установлении правильного наименования картины, не единственный в моей практике. Благодаря открыткам были атрибутированы полотна русских художников в Музее искусств Латвии, Каракалпакском и Северо-Осетинском музеях изобразительных искусств... И кто знает, может быть, еще не раз небольшой прямоугольник из плотной бумаги с репродукцией на лицевой стороне скажет свое решающее слово при атрибуции старых картин.

С.Розанов,
Член Московского клуба филокартистов

(2)