»Публикации / Старинные еврейские фотографии Одессы
»
  http://bipost.org/page.php?id=267

Автор: , Отправлено: 2009-12-27 22:27.
Старинные фотографии, выполненные одесскими мастерами во второй половине ХIХ – начале ХХ века, являются частью нашей коллекции старой Одессы. Мы представляем вниманию читателей обзор одесских фотозаведений, владельцами которых были евреи. А они принимали активное участие в фотографическом бизнесе.

Напомним, что евреи составляли на рубеже веков треть населения города.

В славной плеяде первых одесских фотографов, начавших создавать фотопортреты одесситов еще в 1840-х годах, евреев замечено не было. Однако, уже в конце1870-х годах на паспарту (плотный кусок картона с рекламой заведения, на который наклеивалась фотография) фотоателье Придворного Фотографа Его Императорского Величества Государя Императора Всероссийского Рудольфа Феодоровца появилась надпись: «Управляемая Чеховским». Вольф Чеховский стал достойным учеником прославленного мастера, со временем открыв свое собственное заведение на Дерибасовской, № 13, в доме Сепича. Уже в 1880 году его работы отмечены медалью международной фотографической выставки в Бристоле, в 1882 и 1884 гг. получены награды на Всероссийских выставках в Москве, в 1890 г. — высшая награда на фотографической выставке от города Одессы. Полученные награды заносились на паспарту по мере их получения и являются для нас подтверждением датировки снимков. Вывеска фотоателье В.Чеховского на втором этаже дома Сепича попала на снимки этой части Дерибасовской улицы. Реклама размещалась во всех путеводителях и справочниках того времени.

На паспарту коллекционной фотографии 1897 года, кроме привычного адреса, проставлен адрес второго ателье Вольфа Чеховского: «Москва. Петровка, № 5». Как удалось предприимчивому одесситу обосноваться вне черты оседлости в одной из российских столиц — мы никогда не узнаем. Известно только, что заведение Чеховского в Москве успешно просуществовало до революции.

А в Одессе, на Дерибасовской, бизнес продолжал процветать во многом благодаря талантливому преемнику или компаньону Вольфа Чеховского — Якову Белоцерковскому, получившему все права в 1899 году на владение фотографией в доме № 13. Заведение с того времени называлось «В. Чеховский, Я.А. Белоцерковский». К наградам предшественника господин Белоцерковский присовокупил свои награды от Императорского русского технического и фотографического обществ, «Высочайшую Награду Его Императорского Величества, благодарность Ее Величества» и, как результат, звание Придворного Фотографа, но не только Росийского Самодержца, но и Его Величества Короля Румынского.

Мог потягаться с Белоцерковским в количестве наград и придворных званий фотограф, брацлавский мещанин, Акива (Кива) Мульман, открывший свое заведение в 1899 году на Преображенской угол Успенской, № 60 (впоследствии № 68, изменение номера дома связано с упорядочением нумерации Преображенской улицы в начале ХХ века). Владелец фотозаведения оказался весьма «усидчивым» предпринимателем: он фотографировал одесситов на одном и том же месте до 1930-х годов.

Но вернемся к наградам и придворным званиям Кивы Мульмана. На паспарту его заведения указано, что в 1904—1905 годах он удостаивался дипломов и наград в виде Почетных Крестов на Всемирных выставках во Флоренции, Лондоне и Париже, знака «За особые заслуги» от Императорского технического общества и других обществ. Но самое интересное то, что господин Мульман удостоен высокого звания «Придворного фотографа Шаха Персидского»!

Не того ли экс-шаха, который поселился в 1909 году в доме Бжозовского (шахском дворце) в начале улицы Гоголя? Нам известно только, что надпись о таком экзотическом придворном звании появилась на паспарту позднее 1905 года. Так что все возможно. Вернемся с деловой Преображенской на респектабельную Дерибасовскую, на 800 метрах которой и в ее «окрестностях» почти в каждом доме существовало в начале ХХ века фотозаведение.

Познакомимся с еще одним фотографом, удачно снявшем Шаха Персидского — Яковом Тираспольским, фотоателье которого размещалось среди дорогих и престижных магазинов в доме Пурица (фамилия которого стала нарицательным в разговорах одесситов) на углу Дерибасовской и Ришельевской.

На паспарту указано, что господин Тираспольский заслужил благодарность, лестный отзыв и награды от «Их Величеств и Их Императорских Высочеств», в том числе Наследника Цесаревича и Короля Датского (т.к. наследником обозначен Николай Александрович, то понятно, что паспарту выполнено до 1894 года, когда наследник превратился в Николая II), медаль от Императорского русского технического общества и экзотическую индийскую медаль «Льва и Солнца».

На паспарту более позднего образца добавилось звание Придворного фотографа князя Болгарского, увеличилось количество медалей Всемирных фотографических выставок. Но самый интересный текст приведен на паспарту, где кроме перечисленных наград и благодарностей, сказано, что господин Тираспольский содержит фотографии, кроме Одессы, в Воронеже, Лодзи и Варшаве. Вот такой размах у предприимчивого фотографа! Очевидно, из-за такого размаха он прибегает к помощи компаньонов, сотрудничает вначале с А. Горнштейном (Придворная фотография Я. Тираспольский, А. Горнштейн), позднее с Бернарди.

Одесский мещанин Абрам Горнштейн самолично стал владельцем фотографии Тираспольского в 1903 г., до этого его фотографическое ателье находилось на «Ришельевской, 7, напротив магазина Бродского» (угол Греческой улицы). О себе господин Горнштейн сообщает на паспарту, что закончил Императорский Фотографический институт в Вене. Работу в фотоателье он совмещал, как и многие другие фотографы начала ХХ века, с деятельностью газетного репортера в одесских изданиях. Во время проведения в Одессе Торгово-промышленной выставки в 1910 году А. Горнштейн работал там штатным фотографом.

Фотография в этом доме после 1913 года стала принадлежать Бернарди. В нашей коллекции есть снимок, выполненный в 1917 году в Придворной, по наследству от Тираспольского, фотографии Бернарди на Дерибасовской, 11.

Фамилия Тираспольский с разными инициалами, кроме Одессы, встречается на паспарту фотографий многих городов юга России (Елисаветград, Херсон, Полтава). Самым ранним является снимок, выполненный в Полтаве, в фотоателье некого Л. Тираспольского, открывшего свое заведение в 1861 году. Возможно, он является родоначальником разветвленного фотографического клана, один из наследников которого обосновался в нашем городе.

В 1930-х годах в том же доме, на Дерибасовской (Лассаля) 11, работала фотография «Радио» Ионы Шимановича Стрижевского.

Одесский мещанин Абрам Ронес открыл свою фотографию на Дерибасовской, в № 17, в доме Санца (угол Екатерининской) в 1900 году. С наградами дело у него обстояло поскромнее, чем у фотографов, о которых рассказано ранее, но все же господин Ронес был удостоен « Grand Prix» на выставке в Париже в 1905 году. А главное — удержался на Дерибасовской в условиях жесточайшей конкуренции до времени революционных перемен.

Конкурент Абрама Ронеса, старосинявский мещанин Соломон Куперберг, не менее успешно содержал по соседству, «на Дерибасовской, в доме Хакаловской, № 21» (сейчас на месте этого дома — торговый центр «Европа») с 1901 года фотозаведение под названием «Рембрандт». В первые годы награды на паспарту не указаны, а позднее владелец перечисляет свои заслуги: «Высочайшие награды Их Императорских Величеств, Великокняжеские награды Их Высочеств, высшие конкурсные награды, похвальные отзывы и благодарности, медаль Его Величества Государя Императора за усердие.

Другое фотоателье с художественным названием «Рубенс» на Садовой, №17, открыл в 1910 году клеванский мещанин Яков Львович Блайтштейн. На скромном паспарту, выполненном в стиле модерн, нет фамилии владельца заведения. А ниже фамилии великого художника Рубенса сказано: «Художественное исполнение увеличенных портретов производится мною лично». Явный курьез остался не замечен современниками.

Между Ронесом и Купербергом, на Дерибасовской, 19, существовало несколько лет фотографическое ателье тандема А. Балабан — Г. Шапиро. Первоначально, с 1889 года, А. Балабан трудился в этом доме сам, заслужив благодарности «Его Императорского Величества Государя Императора и Его Величества Короля Румынского», а также Похвальный отзыв от Императорского русского технического общества. Свои награды он перенес на паспарту совместного с Г. Шапиро предприятия.

В 1906 году тандем распался, и на Дерибасовской, 19, появилась новая вывеска: «Фотография «Люмьер» (бывшая Балабана)», владелицей заведения значилась керченская мещанка Мария Юделевна Сокол. Мы не знаем, была ли эта дама мастером-фотографом или только хозяйкой, но фотоателье «Люмьер» благополучно просуществовало по этому адресу до 1930-х годов, когда Дерибасовская называлась улицей Лассаля. Причем, вначале на паспарту коротко сообщалось о «Высочайших благодарностях и других почетных наградах», позднее, когда мода на награды и медали прошла, о них вообще забыли.

Бывший компаньон А. Балабана Г. Шапиро не отошел от фотографической деятельности, а открыл со временем свое заведение. На углу Ришельевской и Скобелевской (Еврейской) улиц, в доме № 25, появилась привлекающая внимание и запоминающаяся вывеска: «Фотограф Гений Шапиро». Таким образом, очевидно, наш старый знакомый Г. Шапиро рекламировал свое заведение, обещая несведущим клиентам гениально выполненные фотографии. Не все догадывались, что Гений — это всего лишь имя, данное фотографу при рождении, а не оценка его умственных способностей.

На паспарту Гения Шапиро сказано, что он удостоен почетного диплома Императорского русского технического общества и других наград, получил золотую медаль Одесской торгово-промышленной выставки 1910 года «За трудолюбие и искусство».

Позднее заведение Гения Юдковича перебазировалось на Преображенскую угол Троицкой, 62, где вместо Г. Шапиро работали арендаторы: Г. Зальцберг и Г. Разумный.

Но вернемся на Дерибасовскую, список еврейских фотоателье на которой далеко еще не исчерпан. В доме Ведде на Дерибасовской, 27, в 1907 году обосновался черейский мещанин Израиль Гершевич Рыжак. На дореволюционных паспарту его заведения коротко указано: «Удостоен Почетного диплома, Креста и Золотой медали». Разглядывая паспарту под микроскопом, можно увидеть, что награды получены в 1905 и 1906 году, т.е. на Дерибасовскую «вышел» не новичок фотографического дела. В нашей коллекции есть фотография, выполненная в заведении И. Рыжака даже в 1927 году. (Сегодня в Одессе живет внук Израиля Г. Рыжака И. М. Рыжак).

Интересно, что в доме Ведде, очевидно, раньше Рыжака, размещалась фотография «Де-Рибас», владелец которой нам неизвестен. Не исключено, что это был все тот же Израиль Рыжак.

Фотографию под названием «Русская светопись» содержал почти 30 лет с 1883 по 1912 год «на углу Дерибасовской и Екатерининской улиц, в доме Греческого училища, №17» алешкинский мещанин Абрам Герш Вайнштейн (здание не сохранилось — на его месте выстроен в 1950-х годах дом для китобоев).

Фотограф не хвалился своими наградами и благодарностями, его паспарту украшены медальонами с профилями основателей фотографии: Дагера, Талбота и Ньепса.

В противовес «усидчивому» Абраму Вайнштейну расскажем о фотографе, которому не сиделось на месте: дислокацию своего ателье он менял, по нашим сведениям, шесть раз. Одесский мещанин Шая Лихтенберг начал работать в 1870-х годах «на Ришельевской, в доме Вургафта», затем «на Полицейской ул., дом Ризо, №33, против типографии Нитче», «на Ланжероновской, в доме Вагнера», «Угол Дерибасовской и Екатерининской, дом Маврокордато» и, наконец, с 1906 года — «Угол Базарной и Ришельевской, дом Мандражи, №39». На одном из паспарту Лихтенберг сообщает, что удостоен «Благодарности Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича» и золотой медали 2-й фотографической выставки. Одесские фотографические выставки проводились регулярно в течение 25 лет с 1891 года по 1916, наградами их хвалились многие российские фотографы. Если Шая Лихтенберг имел в виду 2-ю одесскую выставку, то награду он получил в 1892 году.

Удержаться на Дерибасовской в плотном кольце конкурентов было крайне сложно. И если Ш. Лихтенберг переехал с Дерибасовской на Базарную угол Ришельевской, то тульчинский мещанин Фроим Абрамович Шапиро «двигался» в обратном направлении — от «угла Троицкой и Преображенской, № 51» переместил свою фотографию «Луч» в 1910 году «на Дерибасовскую, 26, против Пассажа».

После Ф. Шапиро в этом же помещении размещалась фотография под названием «Новость», владелец которой снимал клиентов в шести различных ракурсах и размещал их за столом друг против друга (см. иллюстр.). Правда, новостью это было относительной, т.к. из книги А.М. Дерибаса «Старая Одесса» известно, что подобные снимки выполнял И. Мигурский — один из первых одесских фотографов.

Ну, а фотография в этом доме со старинной лестничкой существовала еще до недавнего времени.

Вообще для фотоателье характерна была преемственность помещений: если фотография переезжала или закрывалась, ее место занимало другое заведение аналогичного профиля. Это и понятно: ведь фотография — это небольшое производство, для которого необходимы специальные помещения, безопасные в пожарном отношении склады химреактивов и лаборатория для обработки и сушки снимков.

Эту преемственность можно проследить на примере дома на углу Дерибасовской и Гаванной, № 12, принадлежавшем семье Исаковичей. В конце ХIХ века там работала фотография А. Жульена, некоторое время там находилось одно из двух фотозаведений глухонемого фотографа Мейлиха Израйлевича Кирчика, с 1911 года — фотография хотинского мещанина Янкеля Берковича Кофмана, где-то между ними существовали фотографии Сухозанет, Б. Рейфера, Б. Подольского, и уже в советские времена (1925 год) с адресовкой: «Там, где Кино-Уточкино» работала фотография «Фото-кино».

Если пройти от дома Исаковичей по Дерибасовской, пересечь по диагонали Соборную площадь и еще немного пройтись по Гулевой (Карангозова, Льва Толстого) улице, то можно было попасть, начиная с 1907 года, в ателье с непонятным, но звучным названием «Беролина» Д. Гроссманна». В документах владелец фотоателье на Гулевой (Карангозова), № 20, назван Гдалем Гершевичем Гросманом. На паспарту можно рассмотреть медаль Берлинской фотографической выставки 1886 года, что указывает на большой фотографический стаж мастера, работавшего ранее где-то в другом месте.

Очень часто, приобретая «раскрученное» фотозаведение, новые владельцы еще долго сохраняли в названии фамилию прежнего владельца, иногда — через черточку со своим собственным (Белоцерковский — Чеховский), иногда — с припиской: «бывшая» («Дагер», бывшая О. Вайнштейна).

Зафиксировано два интересных случая, когда новые владельцы сохранили фамилии предыдущих как имя собственное. Так, балтская мещанка Бейла Моисеевна Коган приобрела в 1908 году известнейшую и одну из старейших в городе фотографий И. Антонопуло, находившуюся на Дерибасовской, 12, в доме Новикова, и назвала ее «Антонопуло». Аналогично поступил фотограф, могилевский мещанин, Илья (Елья) Абрамович Песин, приобретя в 1909 году очень популярную фотографию Б. Грабяж на Преображенской, 30, в доме Тюрина (второй дом от Дерибасовской, в подвале которого находился легендарный пивной бар «Гамбринус» с Сашкой-музыкантом, описанный А.И. Куприным). И. Песин не только назвал фотографию «Грабяж», но подписывал свои снимки в газетах: «И. Песин, Б. Грабяж».

Активно работал на газетном поприще замечательный мастер фотографии, видный общественный деятель, керченский мещанин Иосиф-Иншер Мордкович Шнейдер. География его фотозаведений в центре города насчитывает три адреса. С 1899 года — Полицейская ул. №33, дом Хаджи-Констас, бывший Ризо; с 1908 года — Екатерининская угол Дерибасовской, № 19 (против магазина Абрикосова); с 1912 года — Ришельевская, №12. Фоторепортажи Шнейдера публиковались не только в одесских, но и столичных изданиях, он много снимал артистов и антрепренеров Городского театра.

В справочнике «Вся Одесса.1911 год», изданном «Одесскими известиями», помещена очень солидная реклама этого мастера с фотографией и указанием, что он «по Высочайшему повелению пожалован звания личного почетного гражданина Одессы».

По нашим данным, среди фотографов, кроме И. Шнейдера, было еще два Почетных гражданина города: Борис Фомич Готлиб — личный почетный гражданин, и Рафаил Флорович Силин — потомственный почетный гражданин.

На ранних паспарту фотографии И. Шнейдера награды и похвальные отзывы отсутствуют, позднее появляются высочайшие награды, благодарности и лестные отзывы «от высокопоставленных особ Российского Императорского Дома», в том числе Его Императорского Величества Государя Императора Николая II, материализованные в виде «бриллиантовых запонок с изображением государственного герба» и бриллиантового перстня. Кроме того, господин Шнейдер удостоен письменных благодарностей «Короля Английского, Царя Болгарского, Президента Французской республики, Греческого Королевича Андрея и пр.» У такого маститого фотографа: «Цены умеренные. Исполнение аккуратное» (см. иллюстр.).

Господин Шнейдер пользовался безусловным доверием своих собратьев по фотографическим занятиям, которые избрали его председателем общества владельцев фотозаведений. В скобках заметим, что заместителем его на этом поприще был уже упомянутый Гений Шапиро.

Как и другие маститые фотографы, Иосиф Шнейдер занимался «обновлением фотографий».

В доме Маврокордато на Ришельевской, 12, где с 1912 года обосновался И. Шнейдер и Ко, до него размещалась с 1900 года фотография одесского мещанина Давида Берсуцкого. Причем, вначале Д. Берсуцкий управлял заведением Я. Зельдиса по этому же адресу, а затем владел фотографией самостоятельно.

Дом Вургафта, № 7, на нечетной стороне Ришельевской улицы на квартале между Дерибасовской и Греческой, встречается на паспарту старинных фотографий очень часто. Заведения сменяли друг друга в этом доме так же часто, как в описанном ранее доме Исаковичей.

Снимок, выполненный в 1868 году во Французской фотографии Рауля (J.X. Raoult), расположенной в доме Вургафта, является одним из самых ранних в нашей коллекции. В 1870-х годах в доме размещалась «Одесская фотография», фамилия владельца или владельцев не указана. На паспарту чуть более поздней фотографии с таким же названием владельцем указан Х. Розенштейн, сообщающий о себе, что он ученик Одесской художественной школы. Снимки этого мастера как бы вставлены в изящные овальные рамки и датированы 1900 годом.

Недолго находились в этом помещении уже известные нам Шая Лихтенберг и Абрам Горнштейн, переехавший в 1903 году на Дерибасовскую, 11. Его сменил на Ришельевской №7, в доме, уже принадлежащем Розену, керченский мещанин Владимир Абелевич Эрманс, проработавший на этом месте до революции.

Так незаметно мы отошли от Дерибасовской и, направляясь по Ришельевской, рассмотрим «клубок» фотозаведений, базировавшихся вокруг Главной синагоги.

В течение многих лет «против главной синагоги» находилось заведение О.Г. Вайнштейна, коллекционные фотографии которого датированы с 1881 по 1900 год. За это время ателье переместилось вдоль квартала Ришельевской из дома Фельдмана (бывший Бабаджана) в соседний дом Корсака (Трояно). Фотограф Осип Вайнштейн хвалился медалью Императорской сельскохозяйственной выставки «За дешевизну и изящество работ». В газетной рекламе 1885 года мастер сообщает: «Все снимки производятся усовершенствованным способом моментально, изобретена мною ручная лаборатория, что дает возможность делать множество всевозможных самых разнообразных снимков во всякое время года и во всякую погоду, в степи, на дачах, на воде, внутри зданий и т.д. За аккуратность и добросовестность выполнения заказов ручается моя 22-летняя практика». Т.е. получается, что Осип Вайнштейн занимался фотографией с 1860-х годов в числе первых одесских мастеров.

В начале ХХ века фотография стала называться «Дагер» с припиской «бывшая О. Вайнштейна». Таким образом, мастер-фотограф отдавал дань одному из основателей фотографии.

В Одессе сейчас проживает потомок фотографа Осипа Вайнштейна — известный врач и публицист Леонид Авербух. Благодаря сохранившимся газетным рекламам можно сравнить цены на фотографии в 1885 году, приведенные Осипом Вайнштейном, с ценами фотографии «Дагер» 1903 года.

У Вайнштейна цены не фиксированные:12 визитных карточек стоили от 1 рубля 50 копеек, 12 кабинетных — от 3 рублей.

«Дагер» представляет «Краткий прейс-курант:
12 миньон …… 2 р.
12 визитных…… 3р.
12 кабинетных ….6 р.
12 макартов …….10 р.
12 будуаров ……..12р.»

Сравнивать цены арифметически, без учета покупательской способности этих денег, некорректно, но видно, что значительно расширился ассортимент форматов снимков. Но наиболее распространенный формат во все времена — визитные и кабинетные снимки.

В начале ХХ века появляется новый формат снимков — фотооткрытка — благодаря тому, что почтовая открытка заняла прочные позиции в обиходе. Становится популярной фотобумага размером 10х14 см (стандартный размер почтовой открытки, утвержденный Всемирным почтовым союзом), обратная сторона которой размечена для адреса и письма. На этой стороне ставился штамп с названием фотографии или фамилией мастера.

Фотооткрытки можно было отправлять по почте с соответствующей маркой.

Учитывая небольшую стоимость таких фотографий — дюжина — 2 рубля (одна карточка — 20 копеек), фотографирование становится доступным для многих слоев населения.

Продолжая распутывать клубок фотографий против Главной синагоги, заметим, что на месте, где размещались фотографии О.Г. Вайнштейна и «Дагер», «на Ришельевской ул., в д. Фельдмана № 27, во дворе направо, против Конельского» появилась в 1909 года фотография тираспольского мещанина Абрама Эльевича Краснова, помпезно именовавшаяся «Ренессанс». Сведений о достижениях мастера-фотографа на стандартном паспарту не приведено (см. иллюстр.).

Чуть раньше по этому же адресу «Ришельевская между Троицкой и Еврейской, дом Фельдмана, 27» работала фотография Л.М. Малкуса. В официальных документах владелец именуется Юдко Мееровичем Малкусом (путаница с еврейскими, часто двойными, именами и их русской транскрипцией — общеизвестна).

Позднее Малкус приобрел еще одно заведение в соседнем доме, «на Ришельевской, 29, угол Троицкой», а отделение фотографии оставил на прежнем месте, «на Ришельевской, 27, во дворе». Свое фотоателье владелец назвал модным в те времена словом «Модерн».

Ранее мы писали о фотографии Г. Шапиро на Ришельевской, 25, угол Скобелевской (Еврейской). Некоторое время по этому адресу находилась фотозаведение Жанеты Гамшеевны Зальцберг. Таким образом, понятно, что квартал напротив Главной синагоги был густо усеян фотографическими заведениями.

Неподалеку, на Ришельевской, 23, с 1904 года размещалась фотография и цинкография братьев Осипа и Беньямина Шлемовичей Померанц под названием «Унион». Со временем цинкографию «взял на себя» их третий брат Мордко Померанц, а еще позднее владельцем фотографии «Унион» остался единолично Беньямин Померанц. Фотоателье с таким названием продолжало существовать и в советское время по тому же адресу (Ленина, 23). В нашей коллекции есть групповая фотография 1928 года, запечатлевшая отдыхающих в санатории на Пролетарском (Французском) бульваре со штампом фотографии «Унион».

По диагонали от заведения О. Вайнштейна, на четной стороне Ришельевской, в доме № 28, трудился фотограф П.Б. Розвал. Изучение справочников того времени дало возможность установить, что под инициалами П.Б. «скрывалась» жена балтского мещанина Перля Берковна Розвал. Была ли эта дама мастером — фотографом или только владелицей заведения, нам неизвестно, но в коллекции есть фотографии 1902 года, на паспарту которых указана фотография Ш. Розвал по тому же адресу. Возможно, что этот господин и есть тот балтский мещанин — муж Перли.

На четной стороне Ришельевской, в доме №22, между Жуковского и Кондратенко (Полицейской, Бунина), с 1908 года размещалась фотография под названием «Верещагин», обещавшая клиентам «раскрашенные портреты».

Не совсем понятна причина названия фотографии в честь известного художника-баталиста. Очевидно, это связано с тем, что слуцкий мещанин Мовша Абрамович Око — владелец заведения — был поклонником таланта трагически погибшего во время Русско-японской войны художника. Во всяком случае, на коллекционных фотографиях этого мастера нет изображения батальных сцен.

Дальше к вокзалу по Ришельевской на протяжении нескольких кварталов никаких фотографий нет, а только между Малой Арнаутской и Пантелеймоновской, «на Ришельевской, 76» открыл в 1907 году свое фотоателье златопольский мещанин Яков Срулевич Ковальский.
На паспарту его заведения нет сведений о высоких наградах, только медальоны с профилями основателей фотографии. Одесситы, снимавшиеся у этого мастера, выглядят вполне респектабельными людьми, несмотря на то, что по мнению писателя — одессита Льва Славина, эта часть Ришельевской, приближенная к вокзалу, была совершенно непрестижной: «…Ришельевская улица, которая начинается так гордо «Лионским кредитом» и платанами, морем и каллиграфом Косодо, вскоре запутывается, входит в сожительство с грязными Большой и Малой Арнаутскими и бесславно гибнет среди дешевых притонов и сорных ящиков на перекрестках…».

По аналогии можно сказать, что респектабельна только часть Преображенской, примыкающая к Дерибасовской улице. Район же вблизи Тираспольской и Полицейской площадей был менее престижен, но густо заселен вполне успешными фотографическими заведениями.

На углу Преображенской и Полицейской, в доме «Одесской» гостиницы (рядом с «Центральной» гостиницей), с 1890-х годов содержал не совсем обычное фотографическое заведение под названием «Южно-Художественная фотография» Самсон (Соломон) Маргулиус. В другом случае адресовка звучит немного по-другому: «Угол Преображенской улицы, против полиции».

Близость правоохранительных органов не случайна, т.к. Самсон Маргулиус являлся единственным судебно-медицинским фотографом, осуществляя для полиции и всех желающих экспертизу фотографий и документов.

На неординарных паспарту этого фотографа помещено изображение франтоватого молодого человека с закрученными по моде того времени кончиками усов: то ли это — портрет самого Маргулиуса, то ли изображение среднестатистического одессита.

Известно, что Самсон Маргулиус содержал некоторое время фотографию, фототипию и цинкографию «Прогресс» неподалеку, на Тираспольской и Преображенской, в доме Склаво. Позднее следы его деятельности теряются.

А дом Склаво на Тираспольской, №3, продолжал свою фотографическую карьеру. Здесь несколько лет работал талантливейший мастер Д.И. Пудичев, а с 1911 года житомирский мещанин Иоель — Вольф Гершевич Примак, на паспарту обозначенный как Ю. Примак. В 1930-х годах в этом же доме работала фотография «Триумф» с фотографом Р. Рутманом.

Вблизи Тираспольской площади, на Преображенской, № 52, в доме Вирта, с 1904 года содержал фотографию новомирский мещанин Мирон Белоцерковский, очевидно, однофамилец блестящего Придворного фотографа, о котором мы рассказывали ранее.

Елисаветградский мещанин Беньямин Гриншпун фотографировал одесситов на Преображенской, 59 (между Базарной и Большой Арнаутской), с 1905 года. В 1912 году он перебрался на противоположную сторону Преображенской, в дом № 84, угол Большой Арнаутской, и назвал свою фотографию «Рассвет».

До Б. Гриншпуна, с 1908 по 1912 год на Большой Арнаутской угол Преображенской, № 84, содержал фотоателье с фотографическим названием «Блиц» острожский мещанин Герш Михелевич Азбиль.

На Преображенской, 69, на квартале между Большой и Малой Арнаутскими улицами, находилась с 1901 года фотография ходорковского мещанина Вольфа Корчемного.

Еще раньше, в 1898 году, обосновался в этом районе, по адресу: Преображенская, 65, одесский мещанин Шмиль Ицкович.

Вблизи Привоза и Первого кладбища (парк Ильича, теперь Преображенский парк), на Преображенской, 75 (между Малой Арнаутской и Книжным переулком, сейчас на месте этого дома школа № 118), с 1894 года трудился на фотографическом поприще луганский мещанин Арон Ильич Уманский. Географическая близость к месту упокоения усопших предопределила большое количество снимков безутешных родственников над гробом. Хотя немалое количество в нашей коллекции и традиционных снимков живых одесситов, выполненных этим фотографом. В 1920-х годах в этом же доме работала фотография с загадочным названием «Фото — румын».

Вокруг Нового базара тоже работали несколько фотографий. Однофамилец более ранних фотографов Вайнштейнов, одесский мещанин Мотя Вайнштейн, владел с 1903 года заведением под названием «Новобазарная фотография» на «ул. Торговой № 32 между Новосельской и Нежинской» и занимался также, согласно рекламе, «видами, копиями, увеличениями и фото-эмалями».

На нечетной стороне Торговой, в доме №43 содержал фотографию Пейсах Хунович Ротшенкер. «Парижская» фотография одесского мещанина Меера Ароновича Либовича располагалась вначале на Ришельевской, №39, угол Базарной, а с 1909 года — рядом с Новым базаром, по адресу: «Коблевской, 26, против цирка».

Вблизи порта, на Приморской улице,18, «между лестницей Гоголя и Военным спуском», с 1909 года успешно снимал одесситов глухонемой фотограф Мейлих Израйлевич Кирчик. Сделав, видимо, неудачную попытку закрепиться на Дерибасовской и Гаванной в доме Исаковича (о чем мы писали ранее), он единолично господствовал в этом припортовом рабочем районе.

Много лет занимался фотографией луцкий мещанин, владелец фотографии «Заря» «на Большой Арнаутской, № 46, между Ришельевской и Екатерининской» Мордка-Мойша Аронович Альтер. И если такие фотографы, как Азбиль, Ротшенкер, проработав несколько лет, исчезали с фотографического горизонта, то М. Альтер не только не закрыл свое заведение, но сумел открыть в 1912 году вторую фотографию на тогдашней окраине, в Артиллерийском переулке, в доме Кабиольского. Вблизи многочисленных казарм и военного училища клиентура попадалась чаще всего военная. Свои способности фотограф использовал и как фоторепортер некоторых одесских газет. Предприимчивый Альтер продолжал работать и в советское время.

Фотографирование в ХХ веке перестало быть прерогативой только сливок общества, поэтому стало рентабельным открывать фотоателье вдали от центра города, поближе к потенциальным клиентам: на Молдаванке, Слободке-Романовке, Пересыпи и т.п. Расторопный «Придворный фотограф Я. Тираспольский», имея фотографию в Одессе на Дерибасовской и в других городах России, о чем мы писали ранее, открыл в 1900 г. отделение своего заведения на Пересыпи — «Московская ул., д. Миллера».

По этому же адресу «Пересыпь, Московская ул. 17, дом Миллера» работали в разное время две фотографии: В. Гескиса и витебской мещанки Голды Марковны Бескин с 1907 года.

В 1920–1930-х годах дело Голды Марковны продолжал Григорий Бескин: вначале — на Дальницкой, № 2, а позднее — на Ленина, 12. Существует легенда, рассказанная нам одесскими старожилами, что этот фотограф был необычайно внимателен к небогатым клиентам. Он предлагал женщинам украсить их наряд во время съемок мехами и драгоценностями, благодаря чему, по их рассказам, они более успешно выходили замуж.

«На Ярмарочной площади, № 183», в 1912 году обустроил фотозаведение савранский мещанин с труднопроизносимой фамилией Хаим-Янкель Гершевич Бейгельзимер. Понятно, что клиентами его были жители Пересыпи и посетители ежегодной осенней Крестовоздвиженской ярмарки. Фотограф А. Воронин единолично господствовал в районе Слободки. На паспарту его заведения дан адрес: «Слободка-Романовка, ул. Городская, 34». Конкуренцию с ним не выдержал Л.Варшавский, разместивший свое ателье тоже на Городской ул., № 24 угол Золотаревской, но проработавший там совсем недолго.

Жители Молдаванки также не были обойдены вниманием фотографов.

С 1901 года семья ярмолинского мещанина Вайца владела фотографией на Колонтаевской, 10. Успешный бизнес на Молдаванке вела его супруга Ревекка, что позволило ей в 1909 году открыть филиалы заведения на Пересыпи (Московская, 7) и на Торговой, 43. После 1913 года бизнес перешел к ее наследникам В.А. и С.С. Вайц. Можно предположить, что эти наследники были не очень расторопны, т.к. вскоре на Колонтаевской, 10 появляется фотография Р.Я. Брахмана. Фотограф Яков Абрамович Райх — владелец фотографии и ателье для увеличения портретов — дает подробную адресовку своего заведения: «Уг. Прохоровской и Мясоедовской улиц, дом Григорьева № 19». Р. Александров в книге «Право на имя» сообщает, что этот старейший одесский фотограф был насмерть сбит автомобилем (!) почтового ведомства вблизи своего заведения и похоронен на несуществующем ныне 2-м еврейском кладбище.

На Дальницкой, № 2, до Григория Бескина, фотографировал жителей Молдаванки мастер В.С. Эльбаум. Многие фотографы с окраин города не тратились на пышное паспарту, учитывая невысокую платежеспособность клиентов, а ставили на обороте снимка штамп своего заведения.

Повествуя о старинных одесских фотографиях, нельзя не упомянуть о дореволюционных паспарту, так много рассказавших нам об одесских фотографах и их клиентах. Паспарту — своеобразная визитная карточка фотографических заведений — рисовались неизвестными художниками, возможно, самими фотографами или их помощниками-ретушерами, и печатались в специальных заведениях — литографиях.

Наиболее ранние паспарту изготовлялись, в основном, за границей, впоследствии подавляющее большинство фотографов заказывали паспарту в литографии одесского купца Иосифа Покорного, кроме Одессы, содержащего аналогичное заведение в Либаве. Паспарту с пометкой мелким шрифтом: «Лит. И. Покорного. Одесса» встречались на фотографиях Вятки и Орла, не говоря уже о городах юга России.

Кроме того, И. Покорному принадлежали два магазина фотографических принадлежностей: в собственном доме на Скобелевской (Еврейской), 53, и на Дерибасовской, 17. Именно у Покорного приобретал паспарту занявшийся фотографией В.П. Катаев («Разбитая жизнь или Волшебный рог Оберона»).

Популярными были нарядные паспарту, выполненные литографами Морицем Фишелесом, Е. Ицковичем, А. Миранским, Ад. Тейрером.

Позднее более скромные паспарту в стиле модерн литографировал Яков Коган, который, также как и И. Покорный, торговал фотографическими принадлежностями. Его магазин находился на Троицкой, 39.

Обязательной фразой на всех, кроме самых ранних, паспарту было указание о том, что: «негативы сохраняются» или «не уничтожаются». Сохранять негативы стало возможным лишь в 80-х годах ХIХ века, когда техника фотографии перешла «с коллодиального процесса на сухие пластинки доктора Монговена». Ясно, что сделать дополнительный отпечаток с хранящегося в ателье негатива намного дешевле, чем повторять трудоемкий процесс фотографирования. Поэтому владельцам фотографий приходилось хранить огромное количество негативов на стеклянных пластинках в течение многих лет.

Около сорока таких пластинок хранится у нас в коллекции. Все они представляют негативы различных, часто очень редких, видов старой Одессы. Например, единственное известное изображение дома на Маразлиевской, где до войны размещалось НКВД, а в начале оккупации Одессы в 1941 году — немецкий штаб, взорванный радиоуправляемой миной, сохранилось только на таком стеклянном негативе. Причем, фотографии с этих негативов при необходимости успешно распечатывались современными мастерами-фотографами и использовались в различных краеведческих публикациях.

Самые трогательные — детские фотографии. По традиции, самые первые фотографии годовалых детей делали, усаживая их в глубокое кресло. Причем мальчиков, как и девочек, принято было одевать в платьица. Дети постарше снимались с любимыми игрушками. Интересны групповые семейные снимки, где можно проследить семейное сходство детей и их родителей.

Такова наша версия истории старых одесских еврейских фотографов и фотографий. История бесконечная, т.к. постоянно появляются новые фотографии с неизвестными именами, адресовками и персоналиями, требующие изучения и разработки.